Сказка об Илье Муромце - Страница 3

— «Что ты, добрый конь, спотыкаешься? Аль не слыхивалъ свисту соловьинаго, шипу змѣинаго, рявканья звѣринаго?» — Да какъ выхватитъ тугой лукъ, какъ наложитъ на его тетивочку калену стрѣлу, какъ пуститъ въ Соловья-разбойника… Попалъ ему въ правый глазъ, сшибъ его съ дерева на сыру землю, наскочилъ на него и давай его крутить да вязать, къ сѣдлу какъ звѣря приторачивать. Самъ сѣлъ на коня и поѣхалъ дальше, какъ ни въ чемъ не бывало.

Ѣдетъ — ѣдетъ онъ дубровою темною, дремучею, наѣзжаетъ въ лѣсу, на полянѣ на хоромы Соловья-разбойника. А и дворъ у Соловья былъ на шесть верстъ, а около двора желѣзный тынъ, а на каждой тынинкѣ по маковкѣ, а на маковкѣ по головушкѣ, тѣхъ самыхъ богатырей, что пытались проѣхать въ Кіевъ дорогою прямоѣзжею.

Завидѣли издали Соловьевы дочери, что ѣдетъ кто-то къ ихъ хоромамъ. Стали говорить между собою:

— «Ѣдетъ къ хоромамъ нашъ батюшка, везетъ съ собою чужого богатыря — будутъ всѣмъ намъ отъ него обновы».

— «Что вы, ослѣпли, что-ли? — говоритъ имъ Соловьева жена. — Развѣ не видите, что сюда ѣдетъ чужой богатырь, вашего батюшку въ торокахъ везетъ! Собирайтесь всѣ скорѣе, сзывайте моихъ зятевей любимыхъ, нападайте на чужого богатыря!»

Обернулись Соловьевы дочери черными воронами, а зятья его — хищными коршуньями, налетаютъ на Илью Муромца, хотѣли его расклевать, на части разнесть, волкамъ въ снѣдь разбросать. Да Илья-то ихъ принялъ по-своему: каждому спѣла послѣднюю пѣсню его стрѣлочка каленая. А потомъ поѣхалъ Илья на хоромы разбойничьи, все въ нихъ побилъ, поломалъ, конемъ притопталъ и съ землею сравнялъ. Сравнялъ — и поѣхалъ дальше къ Кіеву, дорогою прямоѣзжею.

Въ, славномъ стольномъ городѣ во Кіевѣ, у ласковаго князя Владиміра, у Владиміра Краснаго Солнышка, былъ свѣтлый радостный пиръ, для дружины храброй, для бояръ, для князей, для славныхъ кіевскихъ могучихъ богатырей.

И былъ тотъ пиръ во полу-пирѣ, и былъ тотъ столъ во полу-столѣ, когда пришли сказать князю Владиміру, что пріѣхалъ добрый молодецъ изъ Чернигова, привезъ ему вѣсть добрую, радостную. Приказалъ князь позвать въ палату добраго молодца.

Вошелъ въ палату Илья Муромецъ, крестъ кладетъ по-писанному, поклонъ ведетъ по ученому, а князю съ княгинею въ особицу.

— «Откуда, добрый молодецъ, ѣдешь и куда путь держишь?» — спрашивалъ Илью Владиміръ-князь.

— «Держу я путь къ тебѣ, князю Владимиру, хочу проситься на службу твою княжескую, постоять за землю русскую, за вѣру православную; а ѣду я теперь изъ Чернигова, везу тебѣ добрую вѣсть».

— «Не прочь бы я тебя добраго молодца пожаловать, не прочь бы тебя на службу принять; только вижу я, что ты, добрый молодецъ, облыгаешься, надъ всѣми нами посмѣхаешься… Развѣ мы не всѣ вѣдаемъ, что подъ Черниговомъ стоитъ бусурманская рать — сила несмѣтная, что оттуда нѣтъ никому ни прохода, ни выхода?»

— «Это точно, что было такъ!» — отвѣчаетъ Илья Муромецъ, — «а теперь тамъ все въ добромъ здравіи».

— «Да когда-же ты былъ въ Черниговѣ?»

— «А вотъ три дня назадъ, оттуда послѣ ранней обѣдни выѣхалъ, и проѣхалъ сюда въ Кіевъ дорогою прямоѣзжею».

Какъ зашумятъ, загалдятъ за княжескимъ столомъ всѣ князья и бояре и русскіе богатыри….

— «Что ты, князь Владиміръ, этого хвастуна слушаешь! Какъ онъ смѣетъ тебѣ небылицы нести! Кому же это незнамо, не вѣдомо, что ужъ тридцать лѣтъ нѣтъ отъ Кіева къ Чернигову пути прямоѣзжаго, что залегъ на томъ пути Соловей-разбойникъ, и мимо его ни сѣрый звѣрь не прорыскиваетъ, ни черный воронъ не пролётываетъ?»

Отвѣчаетъ имъ посмѣхомъ Илья Муромецъ:

— «А я, братцы, — ни звѣрь, ни воронъ, — не только самъ тѣмъ путемъ проѣхалъ, да и Соловья-разбойника съ собою въ торокахъ привезъ!»

Повыскакали изъ-за стола князья и бояре, и могучіе княжескіе богатыри, побѣжали на дворъ Соловья смотрѣть; а Илья Муромецъ князя со княгинею вѣжливо проситъ туда же пожаловать, къ коню своему ведетъ, — злое чудовище имъ показываетъ.

— «А ну-ка, добрый молодецъ, прикажи ему показать намъ, какъ онъ свищетъ по-соловьиному, какъ шипитъ по-змѣиному, какъ рявкаетъ по-туриному?»

— «Изволь, князь Владиміръ, только на меня не гнѣвайся, если вы съ боярами и съ могучими богатырями отъ того свисту испугаетесь на землю попадаете?»

И приказалъ Илья Соловью-разбойнику, чтобы потѣшилъ онъ князя со княгинею, князей со боярами, съ могучими богатырями, приказалъ ему свиснуть только въ полсвиста. Не послушался его Соловей-разбойникъ, захотѣлъ на князьяхъ, да на боярахъ кіевскихъ свою злобу сорвать, да какъ свиснетъ во всю силу по-соловьиному… Съ теремовъ верхи рѣзные обсыпались, изъ рамъ стеклышки повывалились, князья съ боярами на землю пали, а князь Владиміръ подъ крыльцо залѣзъ — сидитъ ни живъ, ни мертвъ…

Увидѣлъ тутъ Илья злобу Соловья-разбойника, ухватилъ его въ торокахъ, подбросилъ его выше терема и разбилъ его въ мелкія дребезги.

Только тутъ князья со боярами и оправились; только тутъ они Ильѣ и повѣрили; говорятъ:

— «Исполать тебѣ, добрый молодецъ, славный могучій богатырь Илья Муромецъ! Будь ты всѣмъ намъ старшiй братъ, будемъ мы всѣ у тебя ходить въ послушаніи».